Известная династия Ливановых

Почему вас назвали Василием?

В честь Качалова. Отец ни минуты не сомневался, что будет сын. Но когда мама была беременной, звал меня Алешей в честь Алексея Толстого. Они очень дружили. Потом у Тренева был какой-то вечер, а Толстой подал в это время во МХАТ пьесу «Чертов мост».

Станиславский и Немирович ее не приняли. Толстой был дико обижен, мол, Тренева пьеса идет, а Толстого нет. И он стал тогда говорить, что МХАТ кончается. Тренев сказал отцу: «Боря, скажи что-нибудь Толстому, успокой его». Отец поднялся с бокалом и стал говорить, мол, ты, Алеша, гениальный писатель, но все решают основатели театра, у них свои принципы. И вдруг Толстой сказал как отрезал: «Здесь нет для вас никакого Алеши, есть депутат Верховного Совета, лауреат Сталинской премии Алексей Николаевич Толстой». Наступила тишина. Отец сказал: «Товарищ депутат Верховного Совета, к вам обращается народный артист республики Борис Ливанов и хочет сказать, что ваша пьеса — дерьмо!» И они бросились драться, так что их пришлось растаскивать. После этого отец сказал: «Никакого сына Алеши у меня нет». Через какое-то время отцу от Толстого пришла телеграмма из Парижа, что приплывает тогда-то теплоходом, мол, встречай, Боря. Хотя они еще не помирились. Однако отец решил: ладно, поеду встречать. Все стоят на палубе, машут встречающим, только слышно, как плещет вода. И вдруг на весь причал Толстой кричит: «Борька Ливанов, ж...а, здравствуй!» Он так отомстил отцу. Но больше они не ссорились.

А когда я уже должен был вот-вот родиться, пришел Василий Иванович Качалов, и они стали обсуждать, как меня назвать. Качалов осмеивал любое имя. И когда Василий Иванович ушел, отец схватился за голову: «Надо было сказать — Василий». Отец уехал сниматься в «Дубровском», а Василий Иванович заверил его, что будет опекать мою маму. У нее была очень тяжелая беременность и тяжелые роды, я весил 4,5 килограмма. Девушка в загсе страшно отговаривала родителей, даже плакала, говорила, что это вышедшее из моды старинное имя. Но и мама, и отец своего намерения не изменили.

Как вас окрестили?

Это сделала моя нянька-полька в католическом храме Девы Марии в Черновцах. Их отдали Союзу перед самой войной. И как только это случилось, Сталин послал туда очень мощную группу актеров, певцов, чтобы дать понять, какая у нас богатая культурная жизнь. И там у меня была молоденькая нянька-полька, ставшая моей крестной матерью. И я помню момент крещения. Так что я католик. И много лет спустя нас с женой Леной не хотели венчать. Священник сказал: «Нет, так нельзя. Или она переходит в католичество и вы венчаетесь в католическом храме, либо вы переходите в православие и венчаетесь в православной церкви». Я не хочу оставлять католичество, потому что это память о моих польских предках, не я это выбирал, тем более что молюсь я в православном храме. И я просил благословения у самого владыки. Он объяснил ситуацию: «Во-первых, вы не выбирали крещение, значит, это Господь управил, чтобы вы крестились там. И крещены вы в апостольской церкви, не протестант, не лютеранин, поэтому священник неправ и вы можете молиться в православной церкви». И когда мы пришли к нашему священнику — духовнику отцу Алексею, он нас обвенчал. В этом году будет 15 лет, как мы венчаны, и 40 — как женаты. А знакомы вообще с 1969 года.